Представьте, как на пороге вашего викторианского дома появляется посыльный с небольшим букетом садовых цветов, обёрнутых лентой. Будучи жителем XXI века, вы будете очарованы милым подарком и кинетесь искать подходящую вазу для него. Но случись это в XIX веке, вы бы отправились к книжной полке за специальным словарём, чтобы раскодировать тайное сообщение, скрытое в составе букета.
Набор из люпина, мальвы, белового вереска и кукушкиного цвета говорит о том, что кто-то восторгается вашим остроумием, воображением и желает вам удачи во всех ваших начинаниях. Сочетанием из дельфиниумов, гортензий, олеандров, базилика и лядвенеца, кто-то даёт вам понять, что вы бессердечны (гортензия), надменны (дельфиниум) и являетесь объектом ненависти (базилик). Поэтому вам стоит остерегаться (олеандр) возмездия (лядвенец), которое грядёт в скором времени.
Букет из разновидностей гераней — чья-то надежда на то, что вы не откажете ещё в одном танце. Если в вашем зимнем саду растут полосатые гвоздики, то их можно использовать для того, чтобы отвергнуть поклонника. Викторианский язык цветов (флориография) был своего рода предшественником Emoji.
Как и в любом другом зашифрованном сообщении, каждый цветок мог обозначать несколько вещей: в одном словаре букет из белых кардаминов на свадьбе отца — «отеческая ошибка»; в другом словаре это — «страсть». В 1890-х годах Оскар Уайльд попросил своих друзей и сторонников носить зеленные гвоздики, давая понять о своей приверженности к гомосексуализму, но в случае чего всегда можно сослаться на то, что это ничего под собой не подразумевает.
Флориография была привезена в Европу из Востока поэтессой-феминисткой леди Мэри Уортли Монтагю. Она вышла замуж за английского посла в Турции, поэтому в период 1717-1718 гг. ей довелось проживать в Константинополе. Оттуда Монтегю присылала письма на родину, в которых не только предлагала использовать раннюю технику прививания оспы, но и рассказывала об особом турецком языки любви — «селаме» . Это секретный язык, который использовали проницательные гаремные жены для общения с любовниками под носом у охранников.
По словам австрийского переводчика Йозефа фон Хаммер-Пургшталя, который занимался ранними исследованиями об Османской империи, Монтегю неправильно передала смысл языка или излишне романтизировала популярную игру в рифмы. Однако после публикации в 1763 году её писем, идея цветочного шифра стала крайне популярной среди образованного населения Европы, которое тогда восхищалось экзотикой Востока, наполненной странными обычаями и декадансом и ставшая предметом фантазии высшего класса. Они представляли восточные страны в контексте источника утерянных знаний и свидетельств репрессий, направленных на женщин. Несмотря на то, что интерпретация Монтегю слабо соответствовала реальности, язык цветов получил успех. Для публики того времени гаремы, цветы и тайные сообщения обладали сексуальным контекстом.
В 1810 году французские издатели бросились выпускать цветочные словари. В те времена французы уже пристрастились дарить друг другу альманахи с цветами. Они представляли из себя сочетание из настольных календарей и книг подарочного издания с многочисленными иллюстрациями: фолианты из акварельных и карандашных набросков сезонных цветов, которые сопровождались тематически подходящими стихами или фактами. Первые цветочные словари шли приложениями к такого рода альманахам, но вскоре они превратились в самостоятельный поджанр.
Фолиант под названием «Язык цветов» (1819) стал родоначальником жанра. Переводы и множество плагиатов на книгу француженки Луизы Кортамбе, которая написала её под псевдонимом Шарлотта де ла Тур, вызвали резонанс как в Старом, так и в Новом свете. По словам автора «История языка цветов» Беверли Ситон, словари не настолько придумывали трактовку, как больше накапливали и сравнивали уже используемые значения.
Со времен турецких писем Монтагю язык цветов использовал трактовку различных эпох. Нарциссы, олицетворявшие эгоизм, обязаны своей символикой мифологии Древней Греции. Другие были основаны на собственных характеристиках цветов или ведьмовских учений о медицинских и волшебных свойствах растений: капуста похожа на пачку денег и таким образом обозначала прибыль; греческие орехи похожи на мозги, поэтому символизировали интеллект; мята, рута и пижма тайно использовались женщинами для вызывания выкидыша, поэтому эти цветы означали «уходите», «презрение» и «я объявляю вам войну». Происхождение некоторой символики не всегда очевидно: ананас олицетворял гостеприимство и богатство, а значит подразумевал «вы идеальны». В этом было своё очарование, потому что каков смысл в секретном языке, который может понять каждый?
В период 1827-1923 гг. в США существовало по крайней мере 98 видов цветочных словарей, а эта тема постоянно обсуждалась в журналах Harper’s и The Atlantic. Особое влияние они оказали на литературу и изобразительное искусство. Обе писательницы Джейн Остин и Эмили Диккинсон увлекались садоводством и применяли язык цветов в своих произведениях и письмах. Шарлотта Бронте полагала, что когда вы читаете о том, как Джейн Эйр смотрит на подснежники, крокусы, фиолетовые первоцветы и анютины глазки, то вы понимаете, что она ощущает надежду, радость, скромность и терзается мыслями о связи между деньгами и счастьем.
Таким же образом цветочный символизм использовали прерафаэлиты, рисовавшие свои полотна на мифологические темы. «Леди Лилит» Россетти может казаться невинной, но белые розы позади неё опровергают незаинтересованность в похоти, в то время, как маки и наперстянки рядом с ней говорят о том, что она забывчива и неискренна. Даже вышивальщицы попали под это влияние: женщина могла использовать образ сирени для передачи смирения или анютины глазок и бархатцы для олицетворения горя или скорби.
В любом случае, создание и расшифровка языка цветов требовало необычный набор обстоятельств, поэтому особую популярность практика цветочных букетов получила в кругу высшего класса.
Расшифровать послание не всегда было лёгкой задачей. Иногда это требовало особых познаний в ботанике, чтобы отличить одно растение от другого. Например в разделе «С» входили гвоздика (carnations), хризантема (chrysanthemums), повилика (cuscuta — сорняковая культура используемая в средневековой медицине), лозы кобеи (cobaea vines, импортируемые из Мексики); редкая и ядовитая куколь (corn cockle). Это происходило в те времена, когда ботаника была безумна популярна в Англии, особенно среди женщин.
Для создания букета необходимо было обладать доступом к огромному количеству цветов. Англичан часто называют «нацией садоводов», но едва ли можно поверить в то, что кто-то будет выращивать невероятно ядовитое марцинелловое дерево, чтобы обвинить кого-то во «лжи». Некоторые из них требовали длительного времени на выращивание, например, гроздовник, обозначивший «забывчивость» использовалось, чтобы отослать сообщение «жаль, что я пропустил ваше день рождение». Кеннедия («умственная красота» растение из Австралии, хоустония (содержание) северо-американского происхождения, а скерда (защита) относится к классу средиземноморский растений и её легко перепутать с одуванчиком (деревенский оракул). В общем, для создания сложно истолкованного комплимента необходимо было совершить несколько пароходных путешествий и иметь при себе удивительно богатую теплицу.
В другие эпохи это было бы невыполнимо, но сочетание богатства и новых промышленных технологий Викторианской эпохи создали условия для процветания языка. Технологический прогресс в области производства архитектурного стекла позволил богатым людям сооружать оранжереи размером с особняк (отличный способ повыпендриваться), а так как уголь и труд были очень дешевыми, аристократия могла отапливать крытый сад необходимой температурой ежегодно, а также использовать наёмный персонал для заботы над неместными растениями, которые нуждались в тщательном уходе.
В конце Первой мировой войны флориография заметно утратила свою популярность из-за того, что большинству стран и семей пришлось переключить своей внимание и ресурсы на войну и её последствия. Крупные поместья сносили оранжереи или использовали их в других целях (некоторые из них дожили до наших дней и стали музейными достопримечательностями — Вентвортский замок в Шеффилде, Англия). После того, как обеспеченные представители общества прекратили создавать такие букеты, то и ажиотаж вокруг них заметно ослаб. Урбанизация захватила художников и писателей. Цветы Джорджии О'Кифф представляют что-то сами по себе, но в них нет такого тайного смысла, для расшифровки которого потребовался словарь.
Сегодня большинство людей предпочитают посылать неоднозначное изображение с помощью цифровых устройств. Массачусетский флорист Дженнифер Коллинз утверждает, что символика осталась лишь в использовании белых лилий, букеты которые часто приносят на похороны. (Белые лилии — символ Девы Марии, олицетворяющие собой чистоту и смерть невинных).
Даже на роскошных свадебных церемониях, где всё тщательно планируется, язык цветов используется крайне редко. По словам свадебного флориста I Love Roses, современные невесты чаще отбирают привлекательные сочетания с Pinterest. Заметным исключением стала Кейт Миддлтон — княгиня Екатерина Кембриджская и, предположительно, будущая королева Англии. Когда она вышла замуж за принца Уильяма в 2011 году, она намеренно дала добро на использование викторианского языка цветов. При выборе букетов она больше опиралась на значение, которое несут цветы, чем на их красоту: мирт и плющ для любви и брака; гиацинт для спорта (пара, согласно распространенному мнению, обожают лёгкую атлетику); турецкую гвоздику для галантности (sweet william (англ.) — ссылка на самого Уильяма).
Скорее всего флориография может существовать в качестве выражения чувств интровертов, которым не хватает сил открыться некоторым людям. Когда я был ребенком, подруга семьи посчитала, что её муж хочет развестись с ней, потому что он подарил жёлтые розы. Но её эрудированная сестра сказала, что этот букет обозначает «давай дружить». Конечно же, несколько дней спустя, он заявил ей об этом словами, а она сумела дать ему достойный ответ с помощь тщательно подобранного букета.
Оригинальная статья: Atlas Obscura
#steampunk #victorian #history
